Был март, простуженный и серый, и в нем валялась моя жизнь.
я подобрал в каком-то сквере с запиской Бога: «присмотрись»
вокруг толпились лишь хрущевки, по фонарям стекал туман,
и я, не думая, зачем мне, схватил и положил в карман.

в тот миг никто не подсказал мне, что жизнь ломается на раз:
сожмешь не так, и сразу хрустнет, на ней — царапины от фраз,
узоры трещин от предательств, разводы от оттертых лиц…
глядишь и думаешь: а взял бы, предвидев, сколько в ней границ?

лежишь, бывает, на рассвете. вот-вот будильник заорет.
а ты всю ночь таскался в прошлом, смотрел, как жил из года в год,
как демон с желтыми глазами в тебе раскладывал пасьянс,
как ангел, стоя на коленях, стирал с тебя людскую грязь.
вокруг толпились лишь хрущевки, по фонарям стекал туман,
но даже в самой сложной жизни есть то, что положить в карман.